Из дальнейшего выяснилось, что человек этот проломил  жене голову утюгом. Странный способ выражения супружеской нежности! Но  это несомненно была нежность, потому что ряд сбивчивых фраз этого  господина с фотографической точностью нарисовал мне его портрет. Он был  морж (из зоологии известно, что в припадке нежности морж бьет самку  клыками по голове) и "по-моржовски" обходился с супругой. Во время  разговора я пил подлую смесь лимонада с английской горькой. Он сказал: 
 - Д-да. 
 Я, выведенный из терпения, не противоречил. Наконец, он стал разгружаться. 
 - Видите ли, - прохрипел он, - я не того... д-да... Она,  надо вам сказать, рыжая. Я люблю ее больше чем "Муравья", хотя, клянусь  дедушкой сатаны, посмотрели бы вы на "Муравья" в галсе - красота,  почище военного корабля. И вот я сидел... и она сидела... того... и у  меня в душе кипит настоящий вар. Такая она милая, господин, что взял бы  да раздавил. Она говорит: - "Чего ты?" - "Люблю я тебя, - говорю, -  оттого и реву". - "Брось, - говорит, - миленький, ты, - говорит, -  того... самый мне дорогой". От этих слов я не знал что делать. Слов у  меня... того... таких нужных нет... понимаете? А сердце рвется... вот,  как полная бочка всхлипывает. Сидел я, сидел... слезы у нас того... у  обоих... Такая меня тоска взяла, не знаю, что делать. Утюг лежал на  столе. Впал я в полное бешенство. Ударил ее. Она говорит: - "Ты с ума  сошел?" Кровь и все такое. Того... видите ли, я не был пьян, то есть  ни-ни. Да. 
 Конечно, тросы и якоря отучили моржа выражать свои  чувства несколько деликатнее. Ему нужен был выход; человек, охваченный  пламенем, не всегда ищет дверей, он вспоминает и об окошках. Как бы то  ни было, я почувствовал к моржу уважение, смешанное с завистью. Любовь,  напоминающая новеллы, и утюг это событие.